-4 °С
Облачно

Все новости

6 Мая 2022, 22:56

Получай гостинцы, фрицы!..

Воспоминания летчика-штурмовика о Великой Отечественной войне

Мой дед Алексей Петрович Соколов (1916-2006) за свою жизнь сменил много профессий – был учителем труда, актером, журналистом. Но главным его призванием стало небо. В мирные годы дед был пилотом гражданской авиации, а во время Великой Отечественной войны, в 1943 году, служил на Воронежском фронте, где ему был доверен штурмовик Ил-2.

Школа пилотов и авиатехников ГВФ

О своем летном пути дед оставил книгу воспоминаний «Здравствуй, небо!». Есть в ней и несколько эпизодов, связанных с Великой Отечественной войной, – фронтовые будни как они есть. Предлагаю вашему вниманию отрывки из этой книги.

Мирная жизнь кончилась

«Едва я выключил мотор, как подбежал курсант Колесников и взволнованно произнес:

– Товарищ инструктор, война!..

– Чего ты мелешь! – не поверил я своим ушам.

– Честное слово. Сейчас по радио передали...

Вижу, как к штабу бегут люди. Я проворно выбрался из кабины и направился туда же. Сразу же возник стихийный митинг. Инструкторы-летчики Жуков, Сорокин, Бакланов, Држимульский, Алексеева гневно выражали свое возмущение:

– Только что передали правительственное сообщение о том, что фашистская Германия, предательски нарушив договор, напала на нашу Родину. Не хватает слов, чтобы выразить гнев и возмущение всего советского народа. Но враг просчитается. Он получит по заслугам. Весь наш народ, от мала до велика, грудью встанет на защиту своего Отечества! Мы заверяем нашу родную Коммунистическую партию и советское правительство, что сейчас же готовы пересесть с учебного на боевой самолет и громить проклятого врага до полного уничтожения!

Так, 22 июня 1941 года кончилась мирная счастливая жизнь советского народа, словно на голубое небо наползла розовая туча и начался ураган, страшный, небывалый по силе и размаху… В первые же дни войны военкоматы осаждали толпы людей всех возрастов и профессий. Кого здесь только не было! И безусые, розовощекие, на вид совсем еще мальчишки. И посерьезневшие в один день юноши и девушки. И старики – ветераны войн…

Потянулись тяжелые дни войны. Санитарные поезда везли и везли раненых. А товарняки были забиты эвакуированными людьми с западных районов нашей Родины. Их встречали по-братски, как своих родных. С ними делились и жильем, и одеждой, и куском хлеба…

Однажды, переходя железнодорожные пути, мы увидели целый эшелон со сбитыми фашистскими самолетами. Когда передо мной предстали кусок исковерканного крыла с большим черно-белым крестом и сморщенный хвост с раскоряченной паучьей свастикой, я содрогнулся, словно прикоснулся к гадюке...»

Два издания одной книги

Вымпел над родным селом

«В один из новогодних дней 1943 года мы стартовали из-под Куйбышева и легли курсом на Пензу, точнее, на неприятное по названию село Мертовщина…

Еще на учебном аэродроме в Кряже я прикинул, что из Мертовщины в Ряжск маршрут пройдет почти через мое родное село Мокшан. Не мешало бы оповестить стариков, что лечу на фронт на грозном штурмовике. Да и самому больно уж хотелось пройти бреющим полетом над родными пенатами, над теми самыми дорогами, по которым пешочком с котомкой за плечами шагал много раз из Пензы, где учился в школе ФЗУ.

Заранее подготовил записочку: «Кто найдет, прошу передать Соколовым Петру Ивановичу и Зинаиде Петровне».

Забегая вперед, скажу, что вымпел с запиской «Лечу на фронт бить фашистов!» был передан по указанному адресу.

Свернул записку, привязал к палке, на конец прикрепил железку, обмотал красной ленточкой и положил в кабине самолета. На рассвете полк поднялся с мертовщинской накатанной площадки и взял курс на Ряжск. Несколько минут полета – и правее курса показались красная и белая колокольни мокшанских церквей, расположенных на пригорке. Я отвернул слегка в сторону, снизился до бреющего и пронесся над видавшей мои пятки дорогой, как ураган, сделал горку и в открытый фонарь сбросил вымпел. Быстро нагнал свою группу и как ни в чем не бывало встал в строй.

Сердце мое ликовало. Я на своей грозной машине вроде как побывал дома, поприветствовал своих родителей и показал своим землякам, какую грозную технику дала нам Родина...

Когда мы приземлились и поставили машины по своим стоянкам, командир полка выстроил личный состав.

Я подумал, что сейчас будет зачитан приказ о предстоящем перелете в действующую армию. И вдруг не поверил своим ушам. После команды «Смирно!» командир четко произнес:

– Лейтенант Соколов, пять шагов вперед! За выход из строя и маневр над крупным населенным пунктом Мокшан – десять суток ареста!».

Первый боевой

«Январь в 1943 году выдался сердитым, злым. Морозы стояли под тридцать, бушевали штормовые ветры, бураны. Войска Воронежского фронта вгрызлись в землю, стояли насмерть, не только отражая яростные атаки врага, но и переходя в наступление.

Наш 826-й штурмовой авиационный полк был расквартирован на хуторе Верейском под Воронежем. Над хатами непрерывно стоял рокот самолетных двигателей, и жители уже привыкли к дребезжанию стекол…

В один из ненастных дней мне было дано задание идти в разведывательный полет в паре с командиром эскадрильи капитаном Федотовым…

Идем низко над землей. Под нами мельтешат, как в калейдоскопе, укрытые снегом населенные пункты, островки лесов, перелески, овраги. Чтобы не попасть на прицел зенитчиков, часто меняем курс. Вскоре под нами промелькнула железная дорога. Ведущий покачал крыльями. Значит, цель – узловая станция Касторная – близка. Словно электрический ток пробежал по телу. Я еще ближе подошел к комэска. При мысли, что сейчас я собственноручно «угощу» подлого врага, пальцы сами ложатся на кнопки...

Через несколько минут под нами выросли железнодорожные составы. Вижу, как от ведущего оторвались черные точки. Тотчас я нажал на пусковые кнопки, крикнув:

– Получай гостинцы, фрицы!..

И вслед за ведущим скрылся в снежной круговерти.

Сделав крутой разворот, мы зашли с противоположной стороны. На этот раз ударили зенитки. Перекладывая машины с крыла на крыло, мы выпустили огненные трассы по вражеским эшелонам из бортового оружия и скрылись в снежной сетке. Даже сквозь снегопад можно было различить столбы огня и дыма.

Когда легли на обратный курс на свой аэродром, усталость глыбой навалилась на меня. Все клеточки тела словно налились свинцом. Клонило ко сну, но я перебарывал себя, до боли сжимая пальцы.

На стоянке уже ожидал мой верный друг и механик Николай. Он горячо поздравил меня с успешным вылетом, помог снять парашют.

Подошел командир эскадрильи Федотов.

– Ну, что скажешь, лейтенант? Поддали им огоньку…

– Да вроде, товарищ капитан, наши «сотки» куда-то попали...

– Не куда-то, а в цель. Видел пожары, столбы огня и дыма? Это взрывы. Значит, бомбы легли в цель! И спасибо скажи погодке. Она нас спасла от зенитчиков и истребителей, позволила скрытно подойти к цели. Так что, мотай это на ус... Держался ты хорошо... Поздравляю с боевым крещением!

Капитан крепко пожал мне руку».

Иду ведущим

– Лейтенант Соколов, на КП! – крикнул дежурный.

Едва я переступил порог здания, как меня встретил ядреный краснощекий день. «Начало хорошее», мелькнуло в голове.

Поздоровавшись, командир полка майор Болотов поставил задачу:

– Только что наши войска выбили противника из Воронежа. Враг попытается вернуть утраченные позиции и подтянуть резервы. Ваша задача – разведать обстановку западнее города и не допустить подвоза подкрепления. Задание ясно?

– Ясно, товарищ майор!

– Выполняйте!.. Возьмите себе ведомыми сержантов Пурика и Зубарева, они давно рвутся в бой...

Через несколько минут звено штурмовиков ИЛ-2 поднялось в воздух. Идем клином. Осматриваюсь вокруг. Почему-то обещанных истребителей прикрытия не вижу. Несколько минут полета – и под нами раскинулся дымящийся город. Никаких признаков боевых действий на земле я не приметил. Видно, обе стороны отдыхали после кровопролитных боев.

Снижаемся еще. Никакого передвижения. Подходим к первой станции. На путях ни одного состава. Она словно вымерла. Неужели возвращаться, не сбросив на врага ни одной бомбы? Нет, так не годится, пойдем вдоль полотна дальше на запад. Посмотрим, что творится на железной дороге. Оборачиваюсь назад: ведомые следуют неотступно. Это хорошо, но прикрытия нет – это плохо. Вскоре на горизонте показался дымок паровоза, а за ним и сам железнодорожный состав.

– Ага, вот где едут фрицы на подмогу своим битым воякам. Ну, получайте, гады, «гостинчик»...

Разворачиваю самолет и нацеливаюсь на паровоз. Нажимаю на гашетку пушек и эресов (реактивных снарядов). То же самое делают и мои товарищи. В эти короткие мгновения атаки вижу, как вокруг нас рвутся зенитные снаряды. Высота небольшая – метров триста. Снова разворачиваю самолет и, не обращая внимания на защитную лесную полосу, откуда вылетают оранжевые сполохи зенитных орудий, ловлю в прицел горящий состав и обдаю его свинцовым душем из всего бортового оружия…

Выйдя на горящий эшелон в третий раз, мы полностью освободились от смертоносного груза и повернули домой. Приземлившись и зарулив на стоянки, стали осматривать свои машины. К своему удивлению, насчитали несколько пробоин в крыльях, фюзеляже и хвостовом оперении.

Вечером, лежа на нарах, я воскресил в памяти все подробности первого самостоятельного боевого вылета. Боевая задача была выполнена. Это поднимало настроение. Вот и мной внесена небольшая лепта в общенародное дело разгрома врага. Далась эта победа без крови и жертв.

Уничтожить эшелон с боевой техникой и живой силой – дело непростое, дело сложное и очень важное. Но так ли безобидно могло все это кончиться, как получилось на самом деле?

Нет, могло все это кончиться и печально. Ведь нас непрерывно обстреливали вражеские зенитчики, и не просто обстреливали, а осколки их снарядов попадали в наши машины. А мы как бесстрашные не обращали на них никакого внимания...».

Алексей Соколов читает свое стихотворение. 23.02.1991

Татьяна Николаевна Соколова во втором ряду вторая слева

***

Весной 1943 мой дед был контужен и, пролежав месяц в госпитале, признан ограниченно годным к службе. Его направили работать в саратовский аэропорт – на местные авиалинии. Там он познакомился со своей будущей женой – моей бабушкой Татьяной Николаевной, которая была медсестрой саратовского прифронтового госпиталя. Позже они перебрались в Уфу и прожили вместе почти полвека. Умерла бабушка в 1991 году, а дед Алексей Петрович ушел из жизни в 2006-м, чуть-чуть не дожив до 90-летия. Они похоронены рядом на Южном кладбище Уфы.

Алексей и Татьяна Соколовы с дочерью Светланой

А.П. и Т.Н.Cоколовы, а также их гости поют "Катюшу". На пианино аккомпанирует Валерий Шахов. Снято 23 февраля 1991 года.